Юлиан Кифу // Новые цели российской агрессии Путина на Западе
Нет, речь идет не о классической, обычной войне, а о гибридном компоненте войны, информационных операциях, а также о множестве мер принуждения, терминов, инструментов, скрытых от глаз и, в любом случае, под предлогом прямой войны, анонимных, но также скрытых действий, саботажа, шпионажа, действий влияния и так далее. Таким образом, была определена основная новая цель путинской агрессии на Западе с региональными и индивидуальными особенностями, разработанная для каждой страны-объекта в отдельности, но с подробными действиями в каждой области, соответственно влияющими на стратегическое решение в государстве. Отсюда забота об устойчивости и необходимость противодействия этим коварным агрессивным действиям, совершаемым на уровне общества и граждан, против целевых групп, а также достижения и поддержания когнитивного превосходства на уровне собственного общества, информации, культурного пространства, предпочтений, ценностей, элементов идентичности и сплоченности.
Фрагментация, деление, инокуляция псевдоопционов (альтернатива)
Доктрина Герасимова была разработана 10-15 лет назад и названа в честь все еще действующего начальника штаба обороны Российской Федерации. Она основана на следующей стратегии: все демократические принципы и ценности, которые защищают и отстаивают западное население и институты, считаются уязвимыми местами западного общества, и для каждого из них разработаны механизмы, инструменты и операции, позволяющие использовать эти уязвимости.
Таким образом, как только инструмент использовал эти фундаментальные ценности, любые контрмеры наталкивались на естественное противодействие со стороны западного населения соответствующей страны, которое под маской ценит эти принципы демократического общества со стороны агрессора, что затрудняло поиск подходящих инструментов защиты и противодействия. Более того, если такие реакции не произойдут, целевое общество будет просто изменено и смоделировано программно по образу и замыслу агрессора, и оно не только перестанет защищаться, но и будет реагировать и делать то, что было запланировано Россией. Более того, война была оправдана не против армии, против государства, а против демократических обществ в целом.
Таким образом, свобода выражения мнений, свободное перемещение идей и юридический принцип противоречивости использовались в юридических дебатах, а также для того, чтобы выслушать другую сторону. Именно так сомнения, вопросительные знаки, сомнения в собственных ценностях были внедрены в информационные системы и западное общественное пространство путем их защиты или создания механизмов их сохранения, возможно, в результате противодействия российской агрессии и очевидному попранию других ценностей в той же манере. Свобода протестовать и организовывать публичные собрания, свобода ассоциаций также стали объектом неустанного поиска инструментов, а также правил формирования и функционирования гражданского общества и системы неправительственных организаций.
Таким образом, главной целью была фрагментация западного демократического общества на основе борьбы с элементами идентичности и социальной сплоченности, а затем внедрение альтернативных нарративов и развитие альтернативной демократической псевдокультуры, неудачи, популизм и низкий уровень знаний некоторых групп, ставших мишенями. Не обязательно создавать течения и использовать их на реальном политическом уровне, но даже для разжигания разногласий, протеста, вызова и подрыва элит западного общества.
Популизм, равно как и идеи крайне правых или левых, консервативных или прогрессивных взглядов, стали привлекательными для использования на этом предприятии. Потому что, во-первых, популизм, порождает разногласия по различным темам без нюансов и решений, разрушает общество, в то время как с помощью экстремистских подходов демократия и демократическая система в целом изображаются именно те отклонения и варианты, отвергаемые подавляющим большинством общества, с целью, по сути, подрыва системы и самого общества и декрета об их укреплении. Из-за неприятия и отвращения широких слоев населения к этим крайним идеям, которые распространялись и усиливались с помощью информационных технологий, на уровне общества возникла волна разногласий, которая способствовала появлению и распространению идей, благоприятствующих агрессору и его цели изменить решение.
Фрагментация, раскол, распространение альтернативных идей, навязываемых и распространяемых в рамках существующего общества, привели к тому, что система столкнулась с трудностями, возникшими в результате соперничества между лидерами и расколом между избранными и правителями. С другой стороны, естественная элита общества была развеяна, десакрализована, подверглась вызовам и маргинализации и, соответственно, использовалась для подрыва доверия к правителям. Конечно, эти агрессивные и злобные элементы проекта возникли на фоне реальной ситуации в обществе, трудностей и снижения авторитета и влияния избранных лидеров.
В основном речь идет о качестве политических партий, политических лидеров, принципах отбора и продвижения по службе, привлечении верхушки. Все это привело к выработке серой бюрократической формулы, которая не является обязательной для руководства демократических сил, выступающих за альтернативные проекты в период выборов и за их пределами. Эти предложения больше не вызывают энтузиазма и не вызывают интереса и привлекательности. Сочетание этих двух явлений — подрыва элит и снижения квалификации и уровня подготовки политических лидеров в демократических странах — привело к ослаблению достижений российского вмешательства в избирательные кампании, в общественное пространство и в стратегические решения каждого целевого демократического государства.
Ценности демократии в противодействии интерференциям в когнитивно-информационном пространстве
Вмешательство России гораздо более изощренное, утонченное и продуманное, хотя оно требует гораздо больших ресурсов, которых Путин сегодня не имеет в своем распоряжении. Например, одним из направлений вмешательства России является фрагментация интересов и ожиданий общественности в связи с увеличением потребностей и потребностей различных целевых групп. Достичь этой цели гораздо проще, чем классическую информационную операцию с участием внешних субъектов или контента, созданного искусственным интеллектом, и достичь ее можно только путем манипулирования видимостью и актуальностью той или иной темы в повестке дня, используя естественные и законные носители информации без прямой связи с агрессором, защищающим свои позиции.
Таким образом, в результате фрагментации, разделения и смешивания приоритетов, обусловленных видимостью и поддержкой на уровне общества, путем распространения конкретных идей одних групп в ущерб другим, на уровне выдвигаемых и продвигаемых общественностью приоритетов достигается полный хаос, который заставляет лиц, принимающих решения, двигаться по неуместным или маргинальным направлениям, что влияет на принцип приоритизации при принятии решений. Самый яркий пример фрагментации можно увидеть за океаном. Гибель двухпартийности, маргинализация умеренных взглядов, пропаганда крайних и противоречивых подходов, популизм и традиционный ритуал обвинения друг друга создают целую эпоху и угрожают заблокировать демократические механизмы принятия решений в ключевые моменты. См. отсрочку принятия Украиной решения о финансировании.
Фрагментация также используется для исчерпания финансовых ресурсов государства, а также для привлечения внимания избранных лиц, принимающих решения, которые не имеют программы, приоритетов или направлений развития государства, но действуют экспромтом, только в ответ на опасения общества. И это побочный эффект низкого качества руководства в демократических государствах и тенденции к популизму — управлению страной с прицелом на средства массовой информации и результаты опросов общественного мнения. Процесс, который неизменно приводит к посредственности и посредственности в демократических обществах и затушевывает элиту и влиятельные общественные деятели, реальные приоритеты, стоящие перед ними и над которыми им следует задуматься.
Таким образом, главная наша слабость — центр тяжести современных демократических обществ, которые подвергаются атакам и нападениям со стороны новых поколений инструментов информационной войны России, — это разрыв между лидерами, правителями и гражданами, между гражданами и государственными институтами. Это реальная цель России. Обеспечивает доверие к управлению и способам обеспечения социальной сплоченности и устойчивости по отношению к государству. С другой стороны, это нападение отражает нематериальные аспекты войны, а именно волю к борьбе, сплоченность, доверие граждан к общим правителям и целям, исчезновение чувства принадлежности к нации и исчезновение любых ставок на оборону страны и многое другое.
Реакция нацелена на два уровня одновременно. Первый касается выявления агрессивных действий против общества и их информационного и действенного противодействия. Второе, самое важное, — это использование знаний, навыков и творческого потенциала демократических обществ для того, чтобы обратить вспять тенденции, порождаемые такими нападениями. Это означает укрепление нашей веры в демократические ценности, способность возродить и усовершенствовать эту систему, пересмотреть меритократические роли и механизмы и вернуть реальную признанную элиту на передний план общества и принятия решений.
И прежде всего это означает восстановление доверия к возможностям вооруженных сил, к наиболее организованным силам общества, и использование позитивных элементов для противодействия подобным коварным действиям в процессе слияния гражданских и военных структур, в ходе которого гражданское общество берет на себя управление и разрабатывает свои собственные инструменты такого рода, заимствованные и адаптированные из военного инструмента. Новое поколение отношений между гражданскими и военными, которые можно использовать в этой форме гибридной гражданской обороны, — это решение проблемы повышения устойчивости общества перед лицом нового поколения инструментов и целей российской информационной войны. Новый совместный подход к урегулированию кризисов с учетом извлеченных уроков и передовой практики, применимых в новом контексте.
Абсолютная цель: достижение когнитивного превосходства
Ключевая тема — выход из военного пространства действий и создание на уровне сообществ и институтов антител к гибридным действиям России нового поколения. Не столько ее реализация, сколько прежде всего создание приемлемости на уровне общества при сохранении демократических механизмов функционирования и контроля, не влияющих на демократическую систему в наших обществах. Речь идет не о внедрении иерархии в гражданскую жизнь, выходящей за рамки обязанностей, полномочий и государственных функций. Речь идет о поддержке гражданских властей на всех уровнях в обеспечении устойчивости и поддержании социальной сплоченности и доверия.
Давайте рассмотрим конкретный пример. Полицейский участок в деревне, расположенной далеко от столицы, подвергся кибератаке, которая блокирует доступ граждан к услугам. В то же время происходит извлечение данных и компрометация исследовательских файлов, представляющих интерес для безопасности соответствующего сообщества. Разоблачаются неловкие, предполагаемые и исследованные личные данные. Доверие к полицейскому учреждению, его руководству на местном уровне, а также к местным и центральным лидерам и лицам, принимающим решения, в корне подорвано. Граждане не имеют доступа к услугам, а предыдущие обращения к властям становятся достоянием общественности, что подрывает основы доверия к сотрудничеству с властями.
В другом месте в том же штате аэропорт подвергается атаке, и его доступ к базе данных и цифровым операциям становится недействительным. Аэропорт заблокирован, удостоверения личности и билеты необходимо проверять вручную, нет персонала, занимающегося этими видами деятельности, увеличиваются время и расходы, но в первую очередь атака нарушает реальную работу пассажирских перевозок в аэропортах, а также раскрывает данные, полученные из баз аэропортов и авиакомпаний. Это приводит к хаосу, недоверию, обвинению лиц, принимающих решения, и плохой организации обслуживания, подрывающих принципы цифровизации.
Наложение ряда подобных действий усиливает недоверие к технологическому демократическому обществу и к тому направлению, в котором, по сути, движут общество лица, принимающие решения. Если количество акций, связанных с банками, доступом к счетам и деньгам, вмешаются другие искусственно организованные атаки или скандалы и в то же время организуются акции протеста на различные темы, буря идет полным ходом и затрагивает не только текущее руководство, но и всю институциональную базу и руководство соответствующего государства. И следующий шаг — подорвать и свергнуть демократическую систему в качестве выхода из хаоса.
Здесь, по сути, Путин и российские планировщики воспроизводят ситуацию постсоветской России, эпоху Ельцина и необходимость наведения порядка, который может исходить только от сильного человека, патерналиста, который заботится обо всем, даже если для этого он отнимает у граждан права. Если конечная цель заключается в экспорте системы параллельно с уничтожением либеральной демократии, то Россия может считать, что она победила. Мы уже не подошли к концу истории Фукуямы и остановились на варианте либеральной демократии, а на пути внедрения все более приемлемой для общественности системы авторитарных форм правления.
Конечно, любое планирование этого законопроекта сопряжено с серьезными проблемами. И противодействие может быть легко предпринято на более поздних этапах. Но нам не обязательно доходить до этого. Сам факт разжигания идеи автократической альтернативы и склонения целевых групп к продвижению системы, что повышает допустимость подрыва демократической модели, уже является проблемой. Поэтому сам подрыв демократии в этой форме — это этап, который необходимо остановить, и общество должно иметь все инструменты и всю помощь, чтобы не дойти до такой стадии. И здесь реальное решение заключается в обретении каждым демократическим государством когнитивного превосходства над злонамеренными внешними субъектами над государством, на которое направлены такие операции. Это основа для укрепления социальной устойчивости.
